Более 500 лет назад село Белкино принадлежало дворянам Белкиным. В первое столетие своего существования в селе стояла деревянная церковь Николая Чудотворца. Во второй половине XVI в. Борис Федорович Годунов получил эту вотчину в приданое за женой. Тогда же в селе появился ещё один храм, деревянный, но большего размера, чем Никольский, и с высоким шатровым верхом, видным издалека. Впервые этот храм упоминается в Писцовой книге Малоярославецкого уезда 1588-1589 гг. Борис Фёдорович старался укрепить авторитет своего царствования активным строительством храмов и монастырей. В Белкино Годунов впервые почтил строительством церкви память своих святых покровителей, князей Бориса и Глеба, самых ранних святых, канонизированных Русской церковью, являвшимися сыновьми великого князя Владимира.
В начале XVII в. церковь Бориса и Глеба в Белкино сожгли крымские татары в один из набегов. На средства князя Григория Даниловича Долгорукого церковь была вновь отстроена. Его потомки владели селом до середины XVIII века и поддерживали благолепие храма Бориса и Глеба. В Белкино церковь соседствовала с деревянными хоромами, хозяйственными постройками, составляющими двор владельца. В 1761 г. село перешло в собственность графа И. И. Воронцова (1720—1789) - представителя древнего рода, уходящего корнями в Киевскую Русь. Уйдя в отставку с царской службы, граф, как и многие вельможи екатерининской эпохи, занялся обустройством своих имений. В Москве, где И. И. Воронцов владел почти двумя кварталами по обе стороны речки Неглинной, он построил городскую усадьбу и шесть домов, положивших начало улице Кузнецкий Мост. Получив Белкино, вельможа решил устроить в селе «охотничий замок», куда бы он мог приезжать поохотиться ранней осенью.
В усадьбе Белкино ничто не должно было нарушать гармонию пейзажа и архитектуры, смущать взор отдыхающих на лоне природы просвещённых дворян. И церковному зданию следовало ненавязчиво вписаться в общий ансамбль. В связи с этим «построенный и освящённый иждивением его сиятельства графа Ивана Илларионовича Воронцова 1773 г. июля 13 дня» храм Бориса и Глеба выглядит как изящный павильон. Как, впрочем, и стоящая на территории парка рига - хозяйственная постройка для обмолота зерна. Подобный подход к архитектуре зданий, составляющих усадебный комплекс, характерен для той эпохи. В 1760-1780-х гг. наблюдение над сооружением этого ансамбля осуществлял архитектор К. И. Бланк. Имя Бланка называется историками и в связи с усадьбой Белкино (по заказу Воронцова Бланк перестроил эту церковь в 1762—1781 гг.). Документально творчеству К. И. Бланка принадлежат несколько московских храмов, в том числе Бориса и Глеба у Арбатских ворот.
Композиция церкви в Белкино состоит из последовательно расположенных с востока на запад объёмов алтаря, самой церкви, трапезной и колокольни, то есть следует схеме, утвердившейся в русском зодчестве ещё в XVII в. Тип основного объёма храма использован традиционно для архитектуры конца XVII - начала XVIII вв. - «восьмерик на четверике». Декорация здания выполнена уже в общеевропейском духе, причём в ней можно увидеть черты и барокко, и классицизма. Это не удивительно. России после преобразований эпохи Петра I пришлось догонять Европу и ускоренными темами проходить этапы развития архитектуры.
В храме скруглены углы алтаря, четверика, трапезной, нижнего яруса колокольни. У оконных проёмов здания завершения полукруглые, а над большими окнами четверика, алтаря и трапезной есть ещё маленькие овальные окошки. Но никаких свойственных барокко вычурных декоративных элементов на фасадах белкинской церкви нет. Строги и геометричны пилястры, рамочки-филёнки под окнами. Это признаки классицизма, предпочитавшего украшениям благородную простоту.
В интерьере храма Бориса и Глеба замечательно высокое подкупольное пространство. Особенно оно впечатляет, когда переходишь в главное помещение из низкой трапезной. В храме из окон восьмерика в помещение льются потоки света, делая своды как бы невесомыми. Раньше стены и своды храма были расписаны фресками, но сейчас то, что от них осталось, забелено. Это не были традиционные для православного храма евангельские сюжеты. Только несколько сцен под окнами восьмерика рассказывали о земной жизни и страданиях Иисуса Христа, но их выполнили уже в конце XIX в. Первоначальные росписи в технике гризайль имитировали архитектурную декорацию. В принципе они повторяли наружное убранство храма, только в более нарядном варианте: на стенах Борисоглебского храма были изображены пиляс тровые портики с треугольными фронтонами, а на гранях восьмерика — гирлянды из переплетённых венков, ветвей и лент. Такая внутренняя отделка храмов распространилась при Екатерине II. Сама императрица даже замечала, что «храм стал неотличим от бальной залы».
Так как стены внутри храма были покрыты росписями, иконы находились только в иконостасе и на аналоях. Согласно хранящейся в Государственном архиве Калужской области Описи имущества церкви Бориса и Глеба в Белкинео 1800 г., «в оной церкви иконостас сделан вновь и святые образа писаны живописью на досках.» Иконы были без окладов. Только в алтаре запрестольный образ Богоматери имел сребропозлащенную ризу с драгоценными камнями. Серебряные венцы украшали четыре иконы, находящиеся в трапезной: Смоленской Божией Матери, Николая Чудотворца и два образа Бориса и Глеба
После смерти Ивана Илларионовича усадьба Белкино перешла к его старшему сыну Артемию. А. И. Воронцов (1748-1813) был крестным отцом великого русского поэта А. С. Пушкина. В Белкино существовала легенда о том, что А. С. Пушкин бывал в усадьбе и даже свои «Повести Белкина» назвал не случайно. В 1899 г, когда праздновалось 100-летие со дня рождения Пушкина, в храме Бориса и Глеба, в Белкино в честь этого события была отслужена Божественная литургия, а потом состоялось народное гуляние.
1812 год. До Белкино французы, видимо, не дошли. Священно и церковнослужители Борисоглебской церкви пострадали от фуражиров российской армии.
В 1815 г., при следующем хозяине усадьбы Д.П. Бутурлине, был построен теплый придел в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Граф Дмитрий Петрович Бутурлин, директор императорского Эрмитажа, внук фельдмаршала П.А. Бутурлина, был человеком глубоко верующим и набожным. Каждое лето граф проводил в усадьбе и пел на левом клиросе храма. В 1885 г. при храме была открыта церковноприходская школа, попечителем которой был П.Н. Обнинский. Здание школы - небольшой бревенчатый домик из двух срубов - сохранилось до нашего времени. Школу посещали дети в возрасте от 6 до 13 лет из с. Белкино и других деревень. В 1910 г., например, обучалось 43 мальчика и 25 девочек. Большей частью это были мальчики, потому что имеющим свидетельство об образовании давалась льгота по воинской службе. За время учебы дети приобретали навык чтения по-русски и по-церковнославянски, считали, составляли деловые бумаги, нужные в крестьянской среде. И, конечно, овладевали основами православной веры: знали молитвы, богослужение, Священную историю, пели на клиросе. Прихожане с удовольствием слушали детское пение в белкинском храме.
Чем отличалась усадебная церковь от приходской? Не только тем, что внешне напоминала парковый павильон. На богослужениях в такой церкви почётные места занимали хозяева имения, их гости и челядь. На клиросе пели обученные певчие из дворовых людей, иногда сами господа и их дети. Гр. М. Д. Бутурлин вспоминал, что, имея звонкий и высокий голос, музыкальную память и верный слух, он с семилетнего возраста становился уже на клирос. Во время литургии и всенощного бдения исполнялись, как правило, не обиходные распевы, а духовные сочинения известных композиторов.
Обычно зиму Бутурлины проводили в Петербурге или в Москве. Единственный раз семья осталась зимовать в своём любимом Белкино в 1815-1816 гг. Специально для этого был срублен тёплый деревянный дом, а к храму Бориса и Глеба пристроен отапливаемый придел. Бутурлины очень почитали икону Божией Матери «Утоли моя печали». По старинному народному обычаю дети проходили под иконой. Так что не случайно придел церкви Бориса и Глеба был освящён именно в честь иконы «Утоли моя печали». Местные иконы для иконостаса придела писал живший у Бутурлиных итальянец Миллиарини. К сожалению, образцы его творчества нам не известны.
Усадьба Белкино с 1840 г. принадлежало семье дворян Обнинских. Поляки по происхождению и католики по вере, новые владельцы вряд ли поначалу были внимательны к нуждам храма Бориса и Глеба. Церковь Бориса и Глеба в Белкино постепенно теряла свой усадебный характер и превращалась в обычную сельскую приходскую. В 1849 г. упразднили дьяконскую должность. Представитель следующего поколения Обнинских, унаследовавший Белкино после отца, Пётр Наркизович принял православие. В конце XIX -начале XX вв. проводился капитальный ремонт храма: заменили кровлю, кресты и шпиль колокольни, в интерьере прежние кирпичные полы покрыли орнаментальной плиткой, на стенах восьмерика выполнили масляные росписи на евангельские сюжеты и т.д.
В 1910 г. у Обнинских в Белкино гостил знаменитый русский поэт Валерий Яковлевич Брюсов (1873—1924).
На месте некрополя белкинского храма сейчас можно увидеть только два памятника. Вблизи алтаря стоит мраморное надгробие священника Фёдора Никифоровича Тихомирова, скончавшегося 22 июня 1901 г. на 67-м году жизни. К югу от храма Бориса и Глеба сохранилась ещё одна могила, на которой лежит плита из чёрного мрамора с надписью: «Доктор Иван Иванович Трояновский 1855—1928». Здесь покоится человек, которого жители окрестных деревень знали как доброго доктора, лечившего крестьян бесплатно. В кругах же московских художников, писателей, музыкантов Трояновский пользовался авторитетом как знаток и собиратель произведений искусства, певец-любитель, активный участник художественной жизни.
Храм был закрыт в 1930 г. и передан в собственность местного колхоза. В его здании был устроен склад горюче-смазочных материалов, потом в нем хранили удобрения.
Со времени Великой Отечественной войны храм Бориса и Глеба в Белкино не действовал. Примерно в 1946 г. наиболее сохранные предметы обихода и облачения увезли в церковь Рождества Богородицы на Рогце. Остальное же, сильно поношенное, староста прихода Евдокия Васильевна Кузнецова (1896-1987) бережно собрала и спрятала у себя на чердаке. В 1953 г. прихожане обратились к властям с просьбой об открытии храма, но получили отказ. Долгие годы баба Дуня, как звали белкинцы бывшую старосту и певчую, ждала возрождения святыни, но тщетно. В начале 1980-х гг. она передала всё, что хранила, в Обнинский городской краеведческий музей. Сейчас в экспозиции музея можно видеть облачение священника белкинской церкви XIX в. В фондах хранятся старинные епитрахили, покровцы и воздухи. Они не раз экспонировались на устраиваемых в музее выставках.
Здание храма Бориса и Глеба в Белкино, как памятник архитектуры республиканского значения, было поставлено на государственную охрану, что не мешало ему разрушаться. В 1985 г. обнинские краеведы организовали инициативную группу по спасению усадьбы Белкино. В 1986-1987 гг. энтузиасты провели консервационные работы на церкви: убрали мусор, сделали кровлю. В 1988 г., когда отмечалось 1000-летие крещения Руси, храм Бориса и Глеба был передан православной общине, и началось его возрождение после полувекового запустения.
При каждом богослужении священник призывает всех присутствующих помолиться о «создателях святаго храма сего». И возносятся к Богу молитвы благодарных потомков о царе Борисе, князьях Долгоруковых, графах Воронцовых и Бутурлиных, дворянах Обнинских, о тех, кто восстанавливал церковь в конце XX.
Бывшая усадьба Белкино в настоящее время – прекрасный камерный парк , неповторимый облик которому придает Храм Бориса и Глеба. Они, являясь поистине бесценным украшением первого наукограда, придают ему глубинную духовность, ухудящуюю корнями в далекое прошлое России.
Фотографии Храма можно посмотреть у нас в ГАЛЕРЕЕ